Дневник

Сразу спешу успокоить сердобольного читателя – неприятность со здоровьем, справляться с которой пришлось в июле в заведении с более современным, чем в заголовке, но от этого не менее страшным названием – «Онкоцентр», никак не связана с его спецификой, и было выбрано автором сих строк самостоятельно исключительно из-за высокого профессионализма знакомого хирурга. Не буду вдаваться в детали проблемы, проще говоря, предстояла операция – не сложная, но и не совсем простая (по крайней мере, жена с сыном, найдя на YouTube учебный фильм о том, как эту операцию делают, выдержали только 5 минут просмотра из этого, как они выразились, «ужастика» всех времён и народов). Впрочем, для человека доселе ни разу(!) не лежавшего в больницах (кроме роддома, разумеется, в котором имел честь появиться на свет), само слово «операция», прозвучавшее в категоричной форме во время рядового обследования, стало серьёзным испытанием для традиционно стойкого морального состояния. Чего греха таить – стоило большого труда сохранять бодрое расположение духа во время уроков, линеек, выпускных и т.д.( что, надеюсь, удалось и на качество работы не повлияло), когда в голове постоянно свербила мысль о предстоящей экзекуции… Позднее понял, что состояние ожидания психологически намного тяжелее самого процесса, впрочем, сам процесс я и не смог прочувствовать – час под наркозом пролетел незаметно. Кстати, никаких полётов по тоннелям, о которых часто рассказывают, не было и в помине – «Тьма и больше ничего» (прямо как название нового сборника рассказов любимого Стивена Кинга, который с удовольствием прочитал на больничной койке). 

Послеоперационная жизнь проходила у меня в  палате №5 (слава богу, что не 6 – рановато ещё (улыбка)) вместе с двумя пенсионерами, добродушно принявшими меня в свою дружную и весёлую компанию. Вообще, надо отметить, что, невзирая на тяжелейшие заболевания обитателей отделения, в котором я оказался, чувство юмора их не оставляет ни на минуту, и порой ваш автор находился на грани разрыва послеоперационных швов, когда хохотал над очередной, зачастую «чёрной», шуткой своего соседа. Пересказать хотя бы одну из них не представляется возможным, так как речь местных юмористов изобилует словами жёсткой мужской лексики, вполне, однако, объяснимой, учитывая те суровые диагнозы, с которыми люди порой по несколько месяцев вынуждены жить в больничных палатах. Впрочем, порой и в глазах самых отчаянных оптимистов читалась такая бездонная тоска, что все мои проблемы со здоровьем казались ничтожным пустяком. Врезался в память эпизод, когда все больные вечером собрались у телевизора в коридоре для просмотра очередного выпуска «Кривого зеркала» - абсолютная тишина, пустые глаза, устремлённые в экран, на лицах ни тени улыбки, и ты понимаешь, что такая реакция вызвана далеко не только неудачными шутками пожилых телезвёзд юмора… Из интересных наблюдений (а в связи с отсутствием каких-либо развлечений, кроме ежедневных уколов, капельниц и всевозможных анализов, только открытие чего-то нового в неизвестном для меня доселе  мире белых халатов  вносило в мою больничную жизнь хоть какое-то разнообразие) запомнилось общение врачей обо мне в третьем лице. Ситуация, когда вопросы типа: «Где он работает?», «Сколько ему лет?» задаются врачами друг другу в твоём же присутствии, словно тебя нет в кабинете, выглядит поначалу слегка комичной и даже несколько обидной – чувствуешь себя бессловесной вещью. Но после понимаешь, что по сути в больнице ты и должен вести себя тише воды, ниже травы, полностью доверяя людям в белых халатах, не отвлекая их своими «глубокомысленными» вопросами  или, не дай бог, такими же «мудрыми» советами.

Пользуясь случаем, хочу ещё раз, уже со страницы своего блога, поблагодарить тех людей (скромно попросивших не называть их имён), которые высокопрофессионально помогли мне справиться с моей неприятностью, преобразив вашего покорного слугу не только внешне (- 10 кг благодаря лечебной диете – это что-то да значит!), но и внутренне (в прямом и переносном смысле).

Ниже – моя первая фотография после выписки на фоне картины «любимейшего» художника москвичей Зураба Церетели, выставка которого проходила в Иркутске. 

Образ печального дворника Гиво не только совпал с моим настроением на тот момент, но и  невольно отнёс меня памятью в далёкий 1996 год, когда будучи студентом подрабатывал сторожем детского сада (уже тогда работал в образовании (улыбка)), частенько с метлой в руках убирая прилегающую территорию…

Берегите себя! (почти по Гусеву). 

Читай скоро заключительную часть сочинения – «Ночь в музее» (почти как в американском блокбастере)!